 |
|
ПРО ТРЁХ ВОЛКОВ Дарья ШУХТИНА, Их познакомил Курехин, они редко дают концерты, находясь постоянно где-то между Москвой и Петербургом, – но всегда в переполненных залах. Они слывут скандалистами, говорят, даже одели абажур на голову Диброву перед тем как давать ему интервью. Они выпускают альбом за альбомом. Это «Волковтрио» – Владимир Волков (контрабас), Святослав Курашев (гитара) и Денис «Ringo» Сладкевич (ударные). С музыкантами мы встретились в музее Набокова, где 27 мая проходила программа «Джаз не только музыка». В академических помещениях музея (бывшая квартира Набокова) джазом были - фотография, поэзия, кино, живопись и «Волковтрио»: G: Набокова-то любите? С.К.: Фрагментарно. В детстве он торкает, а потом остается лишь что-то одно. Вот у меня – «Приглашение на казнь», больше, пожалуй, ничего. G: Судя по тому, какую музыку вы ему сегодня посвятили, - не очень-то вы его любите… В.В.: Это посвящение не только Набокову, но вообще абсурдности происходящего, абсурдности этой акции. Например, мы играем этот интерьер из темного дерева. К Набокову все это имеет отдаленное отношение - по некоторым его отзывам, он вообще музыку не слышал. G: А почему тогда играть согласились? В.В.: Просто мы знали, что придет много людей, которые нас действительно слушают. А в Питере мы очень редко играем – здесь вообще нет клубов. G: JFC? С.К.: JFC – единственный клуб, где можно играть. И дело не в деньгах, а в том, что ты приезжаешь, и тут же возникает какой-то диссонанс. Вот, например, вчера был концерт в Театре Эстрады – это катастрофа просто. Директор Театра меня на 15 суток сажал… G: И где вы в результате играете? С.К.: В Москве. Хотя Питер – более концептуальный город. Но тут все, что происходит, превращается в какой-то сюр. Проработал два месяца «Котел», потом наехали какие-то люди в бриллиантовых кроссовках, и все – клуб сдулся. И больше клубов я не вижу. G: А слушатели есть? С.К.: Слушатели есть. G: Кто слушатели-то? Для кого вы играете? (Пауза. Смех в зале.) С.К.: Нууу, я не знаю. Для себя, в первую очередь, наверное. Мне нравится играть с Вовкой, меня просто распирает от того, что я работаю с этими людьми. А если начинается работа на кого-то, то это не имеет ничего общего с творчеством. G: А джаз вообще может быть сейчас популярен? С.К.: То, что мы играем, к джазу имеет такое же маленькое отношение, как и к… ко всему остальному. Самое идиотское, что можно делать – это пытаться найти какой-то стиль в музыке конца ХХ века, даже уже начала ХХI. Она абсолютно полистилична. Все эти номинации, выдвижения, ярлыки – это просто безумие. И мне кажется, что будущее за музыкой, которая не мелькает ни на MTV, ни в журналах, нигде. G: А есть такая музыка? С.К.: Если говорить о моих приоритетах, то это Олег Карвайчук, Гия Канчелли, «Тарав Дегайдук», Атомо Ишохидо. Это люди, которые действительно делают музыку – правильную, серьезную. А все, что мелькает в афишах (типа «Ледовый дворец. Танцы анус») – это просто игры шоу-биз. G: Вы не хотите нигде мелькать? С.К.: Да я просто не понимаю, зачем это. G: Деньги, наверно? С.К.: Я вас уверяю, денег там нет. Дело в том, что мне повезло, у меня был такой опыт – я работал в попсовой группе, когда мне было 18 лет. Я знаю, что это такое. Мой опыт закончился тем, что у нас был концерт в СКК, я вышел… G: А что это была за группа? С.К.: Нет, я не буду говорить. В.В.: Я не знаю, он даже мне не сказал. С.К.: Я вышел, встал между залом и сценой и понял - им не важно, кто там играет, им посто параллельно. Главное, чтоб ты был метр восемьдесят, и подкладной член из тампакса. Мне это неинтересно. А деньги там просто смешные. G: А то, что вы приглашали Федорова из «АукцЫона» – это не заигрывание? Ведь «АукцЫон» довольно популярная группа… В.В.: Ну, во-первых, Леня Федоров – это не «АукцЫон»… С.К.: Сейчас в рок музыке, с моей точки зрения, остались только Мамонов и Федоров. Это два человека, которые не стали «отцами русского рока». Нам было интересно поработать с Ленькой, его прет так… Ну, он гений. G: Кого-нибудь еще собираетесь приглашать? В.В.: Мы Леньку не приглашали, просто так получилось. Никто никому не говорит «давай сыграем». Например, мы часто играем с Сергеем Старостиным, фольклорным певцом и кларнетистом. G: Новой музыки у вас много? Вообще, как быстро возникают новые вещи, которые вы играете? В.В.: Ну, например, вот сегодня мы играли новый блюз…мм, «как бы блюз». Он на репетиции вылез откуда-то, просто пришел к нам. И в таком виде, как мы его сегодня играли, он практически сразу получился. С.К.: Да у нас все вещи практически сразу получаются. Иногда мы что-то выучиваем, но интереснее другое. Вот когда есть тема и есть музыканты - и непонятно где будет пик, что это будет - интересно жить внутри, взаимодействовать. G: Вы уже лет пять играете, у вас много альбомов? С.К.: Из изданных – это альбом с Аркадием Шилклопером «Фрагмент», потом «Много лучше» 97-98 года, сейчас вышел «Голос солнца» («Было солнце» - www.volkovtrio.ru) с Сергеем Старостиным, «Зимы не будет» с Леней Федоровым, плюс два альбома сейчас к изданию готовятся. То есть за 99 год мы записали пять альбомов. В.В.: Пять?! G: Как это у вас получилось? С.К.: Ума-то небольшого. Мы все сессионники, и не считаем, в каких записях участвуем. В результате у Вовки около 20 сессионных дисков, у меня – 16, и у Ринго штук 8. И ты так делаешь, делаешь что-то, а потом уже понимаешь, что это. В.В.: Нет, мне кажется, что это очень хорошо, что мы играем так давно, и до сих пор… С.К.: Не научились. В.В.: Нет, не понимаем, что мы играем. G: Что через десять лет будете делать? В.В.: Ну, хороший вопрос! Хотя бы знать, что будем делать этим летом… С.К.: Этим вечером! Правда, хорошо, что нам интересно вместе. Вот я этих людей еще не сосчитал. Не измерил в попугаях, еще не все друг в друге ясно, совсем не ясно… |
|